Снежное лето

В то снежное лето не произошло ничего, что могло бы изменить обыденный ход вещей.
Небо не поменяло цвета на красный, солнце все так же светило… по ночам. Вода, заключенная в трубы, все так же шумела… А в ваннах все так же распускались лилии.
За ее окном цвел бирюзовый шиповник, источая чуть горький аромат.
А снег все так же падал светло-синими хлопьями в тридцатиградусную жару.
Забытые тени все так же томились в подворотнях, ожидая, что хозяева за ними вернутся. А время все шло…
Все оставалось на своих местах. В парках все так же раздавался смех одичавших подростков, в полупустых многоэтажках текла почти бесконечная жизнь закореневших фаталистов-родителей.
А мы все смеялись, бегая по крышам и ловя хлопья горячего снега губами…

В то снежное лето никто никого не терял. Мы замыкались друг в друге. С закрытыми глазами искали друг друга в темных комнатах. Мы смеялись, шарили руками в темноте и ловили наши теплые тела. А потом падали в ярко-желтую голубизну наших глаз.

Мы улыбались, глядя на уставшие фотографии тех, кто никогда не жил и искали на них себя. Мы бегали по шахматным доскам, прятались в зеркалах, проходили сквозь стены и растворялись в жарком снежном безумии.

Мы вплетали друг другу в волосы лилии, текли, обнявшись, по трубам и попадали в солнечную ночь. Мы забывали свои тени в подворотнях, оставляя им лишь бесконечную, безумную надежду…

Мы засыпали на улицах, в старых парках, все в тех же подворотнях… А проснувшись, пили сны одичавших подростков и их вечных фаталистов-родителей.

Мы рисовали на белом асфальте тонкими нитями паутины, мы писали свои имена дыханием на стеклах, и они оставались на этих стеклах навсегда.

Мы заставили Время посмотреть на себя в зеркало. И оно навеки застыло, замерев в испуге. Мы смеялись над ним…

А вечерами мы гуляли, взявшись за руки, по дорожкам чужих жизней, оставляя незаметные следы-царапины за собой. И мы знали, что это – навсегда.

А потом я просто проснулась… Холодная кровать и серое небо над головой. Остывший чай на кухне. Смех детей, гоняющих мяч. За окном серый асфальт и слякоть, слякоть, слякоть… В подворотне в очередной раз кто-то умирает…
И время все так же хмурясь, стареет и тащит меня за собой.

«Я стала старше на жизнь»…
Выйдя на балкон, я подумала, что все же нет ничего, что способно как-нибудь изменить сложившийся ход событий. Усмехнувшись своим невеселым мыслям, я подняла голову вверх, где среди серых туч наметился просвет голубого, почти красного неба с неоновыми витками твоих снов, кружащихся в воздухе. На землю мягко падали первые хлопья теплого, живого снега.

// Яхрома, 2007 (?)