Лучше, чем было.

Я прихожу в себя в Перово, я смотрю на разноцветное смеющееся небо, резонирующее и настраивающее меня на свою частоту.
За руки по рельсам. По рельсу на морду: рыжие, неиспользующиеся, только-для-нас.

— А падать вовсе не обязательно.
— Это я хотела сказать.
— Мудреешь. Медленно только.

Баланс: руки в стороны, руки беспощадно затекают. Небо смеется над головой, дружески подшучивая над твоей собственной неуклюжестью. И набираешь скорость, почесывая лодыжки о чертополох, обнимаясь с полынью, гадая на попутно сорванных ромашках. Падать-то-вовсе-не-обязательно.

Вниз под вагон, теркие запахи смазки и песка. Внутреннее гудение, ворчание ржавого вагона: «Зачем вы меня разбудили»?

Бесконечно севшие батарейки фотика. Кажется, что эта Жизнь только для моих глаз, для моего обоняния, для моего вкуса. Без возможности передать как-то иначе, чем в словах заметок. Фотокарточка в словах. Хотелось писать до нытья, до кризисов — фотик сдох, пиши, описывай, пожалуйста! Возможность исполнения любого желания!

Мелодии проходящих поездов. Камни в балетках. Глупая, несносная обувь, и пора давно помириться с собственным телом, сколько же можно на него обижаться! Иди же, балансируй, наклоняйся, беги, если хочешь бежать!

Вечером в полночь пацанчики на кортах с книжками в обнимку. И не надо спрашивать, куда идти. Не надо выбирать  грешным этим мозгом. Просто идем к нам. Теперь уже. И за руки меня на платформу втягивают. И мы жопами на холодном, платформенном, пахнущем резко и неприятно. С книжками за компанию. Воздух гудит. Резонирует. Стемнело, и тренькает сверчками под платформой. Оцарапанные ноги ощущаются вполне себе приятно.

— Ну как тебе такая Жизнь? Лучше, чем было?

И дебииииильная улыбка на моем лице. Потому что нет слов. Нет мозга. А есть только осознание того, что я — Живу.